Ожидания от предстоящей 25 июня в Казани очередной трехсторонней встречи президентов России, Армении и Азербайджана увеличились, в частности, на фоне совместного заявления, с которым руководители стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ выступили в прошлом месяце в Довиле.   

В отличие от двух предыдущих заявлений, которые были сделаны за прошедшие два года в Аквиле, а затем в Мускоке, на этот раз президенты России, Франции и США адресовали странам-переговорщикам два четких мессиджа: во-первых, не думать о решении конфликта вооруженным путем, поскольку в этом случае последует отрицательная реакция международного сообщества в отношении применившей силу стороны, во-вторых, на саммите в Казани достичь окончательного согласия вокруг основополагающих принципов урегулирования конфликта.

После этого переговоры резко активизировались, а обнадеживающие отклики международной общественности позволили предположить, что 25 июня в Казани ожидаются поворотные события – либо подписание документа, закрепляющего мадридские принципы, либо  создание по меньшей мере серьезных предпосылок для этого.

Но насколько это реально? После заявления в Довиле официальный Ереван четко заявил, что полностью принимает все подходы трех президентов. Затем на состоявшемся в Вене 8 июня международном экономическом форуме, посвященном Европе и Центральной Азии, премьер-министр Армении Тигран Саргсян открытым текстом заявил: Армения готова подписать лежащий на столе рамочный документ о принципах. «Необходимо, чтобы наши азербайджанские коллеги тоже проявили политическую волю и были готовы к подписанию соглашения, которое станет базой для дальнейших переговоров»,- отметил Т.Саргсян.  

Такая реакция Еревана позволяла предположить, что новый отредактиврованный вариант мадридских принципов, который посредники представили сторонам в этом году в Сочи, однозначно вытекает из интересов армянской стороны. Однако после состоявшихся 11 июня в Москве трехчасовых переговоров между министрами иностранных дел Армении и Азербайджана настроения сторон заметно изменились. Министр ИД Азербайджана Эльмар Мамедъяров заявил, что достигнут прогресс, однако некоторые вопросы пока остаются открытыми. Президент Ильхам Алиев, имея в виду, наверное, результаты именно московской встречи глав МИД, отметил, что “в настоящее время имеются хорошие предпосылки для справедливого решения проблемы Нагорного Карабаха”. 

На фоне оптимистических высказываний Баку оценки Еревана кажутся более осторожными. Из официального сообщения МИД РА о встрече в Москве можно узнать лишь о том, что “удалось сблизить позиции по ряду ключевых вопросов принципов”.

Обратите внимание, речь идет не о достижении согласия вокруг принципов, а всего лишь о сближении позиций. Сразу после последнего визита сопредседателей Минской группы в Степанакерт президент НКР Бако Саакян вновь напомнил о том, что ни одно соглашение не может быть достигнуто без прямого участия карабахской стороны. А министр иностранных дел РА Эдвард Налбандян на совместной пресс-конференции со своим шведским коллегой Карлом Билдтом отметил, что первый этап переговоров можно будет считать завершенным тогда, “когда не только Армения и Азербайджан, но и Нагорный Карабах дадут свое согласие на основополагающие принципы. Если Карабах не даст согласие на базовые принципы, то приступить ко второму этапу будет невозможно”. 

Этот подход противоречит озвученному всего несколько дней назад в Вене заявлению премьер-министра РА Тиграна Саргсяна, в котором не было даже намека на то, что Нагорный Карабах должен дать согласие на базовые принципы. Иными словами, армянская сторона заняла оборонительную позицию, используя в качестве щита отрицательное отношение Степанакерта к базовым принципам. Хотя нельзя исключать, что это делается с целью показать общественности, что рамочный документ будет подписан только с ведома и согласия властей НКР.  

Переменчивость позиций сторон не позволяет с уверенностью утверждать, что в Казани может быть подписан закрепляющий принципы документ. Тем более,что в отличие от властей Армении алиевский режим ничего не предпринимает для подготовки общества к возможным уступкам, вместо этого говорит о возможностях “справедливого решения” в их представлении, о необходимости изменения статус-кво и принципиальном подходе к вопросу восстановления территориальной целостности Азербайджана. Однако как для участвующих в переговорах сторон, так и для сопредседателей и особенно для России, которая последние три года взяла на себя почти единоличное посредничество в переговорах, бремя довильского заявления чрезвычайно велико, чтобы в Казани не был достигнут какой-либо, хотя бы второстепенный, «прогресс». Нельзя исключать, что речь может идти о принятии так называемой второй Майндорфской декларации, посредством которой, с одной стороны, будет конкретизирована повестка пергеворов, а с другой – предпринята попытка добиться от Азербайджана гарантий неприменения силового варианта решения проблемы.  

После состоявшейся в январе прошлого года в Сочи встречи Саргсян-Алиев-Медведев министр ИД России Сергей Лавров ввел в обращение еще один вариант «обеспечения прогресса». Суть его состояла в том, что стороны подписывают документ, которым одновременно закрепляются те принципы и задачи, вокруг которых уже достигнуто согласие, и те вопросы и принципы, которые пока подлежат обсуждению. Это преследовало цель лишить стороны возможности маневрировать вокруг уже согласованных пунктов. Нельзя исключать, что такой подход можеть быть применен и в Казани.   

В любом случае очевидно, что какой-то прогресс будет достигнут, а это означает, что кольцо вокруг сторон переговорного процесса и в частности вокруг Армении сожмется еще сильнее. Проблема в том, что любой сценарий урегулирования на основе любой комбинации мадридских принципов не вытекает из интересов армянской стороны. Потому что эти принципы, а точнее, вопросы, входящие в повестку сегодняшних переговоров, не дают ответов на четыре основных вопроса: каков временный статус НК? на каких территориях и по какому конкретному вопросу будет организован плебисцит или референдум? какой статус будут иметь Шаумянский и Мартакертский районы и покинувшее эти места население? как будут обеспечены безопасность населения НКР и возвращение беженцев из Азербайджана в случае отхода армянских войск с линии соприкосновения? В связи с последним вопросом примечательно, что министр иностранных дел РА Эдвард Налбандян опроверг сделанное ранее его азербайджанским коллегой заявление о том, что уже достигнуто согласие по формату международных миротворческих сил, которые должны быть размещены в зоне конфликта. А если в этом вопросе нет согласия, значит вопрос обеспечения безопасности, являющийся, как известно, одним из принципиальных требований официального Еревана в процессе урегулирования проблемы НК, пока остается открытым.